Я убиваю - Страница 159

159

Но тут же подумал о том, кто скрылся в нем и что совершил этот человек, – и решительно направился в туннель. Фрэнк не отказался бы от своего намерения, даже если бы рисковал встретить на другом его конце расстрельную команду.

60

Пьеро выглянул из кустов, где прятался, и посмотрел на дорогу. С радостью убедился, что машины разъехались, не стало и полицейских.

Хорошо. То есть теперь все хорошо, но сперва он очень даже перепугался…

Выйдя из здания радиостудии, Пьеро направился к дому Жан-Лу со своим рюкзачком на спине. Он немного нервничал, потому что не был уверен, хорошо ли помнит дорогу, хотя и бывал тут не раз. Прежде в Босолей его привозил Жан-Лу на своей машине под названием «мерседес». И Пьеро не очень-то обращал внимание, где они едут, был слишком занят – без умолку смеялся и все время смотрел на своего друга. В обществе Жан-Лу Пьеро всегда смеялся. Ну, не так, чтобы уж совсем без умолку… Кто-то говорил, что только дураки всегда смеются, а ему не хотелось, чтобы про него говорили, будто он дурак.

И потом, Пьеро не привык никуда ходить один. Мама всегда боялась, что с ним случится какая-нибудь беда или кто-то посмеется над ним, как дочь мадам Нарбонн, та, у которой кривые зубы и полно прыщей, но она все равно называет Пьеро придурком.

Он не совсем понимал, что такое «придурок», и как-то спросил у матери. Та не успела отвернуться, и Пьеро заметил, как на глазах у нее блеснули слезы. Пьеро не удивился. У матери часто увлажнялись глаза, особенно когда она смотрела по телевидению эти фильмы, в финале которых двое целуются под звуки скрипки, а потом женятся.

Единственное, чего он действительно опасался, это как бы слезы матери не означали, что рано или поздно ему придется жениться на дочери мадам Нарбонн.

Пьеро одолел, наверное, полпути, когда захотелось пить, и он, не останавливаясь, выпил банку кока-колы, которую захватил из дома. Он сделал это неохотно, он хотел разделить колу с Жан-Лу, но было очень жарко, и во рту совсем пересохло. И потом – его друг, конечно же, не рассердится на Пьеро из-за такой мелочи. В любом случае, у него была еще банка швепса.

Пьеро подошел к дому Жан-Лу вспотевшим и подумал, что надо было захватить майку, чтобы переодеться. Но и это не проблема. Он знал, что у Жан-Лу в одном из ящиков в подсобном помещении лежат майки, тот их надевает, когда занимается уборкой. Если майка совсем промокла от пота, Жан-Лу одолжит ему свою, а Пьеро, вернет ее, когда мать выстирает и выгладит. Так уже случилось однажды, когда они плавали в бассейне, и он уронил свою майку в воду. Жан-Лу дал ему тогда синюю майку с надписью «Martini-Racing», правда, Пьеро подумал, будто это на время, а оказалось – в подарок.

Сейчас Пьеро хотел прежде всего найти ключ. Он увидел алюминиевый почтовый ящик с внутренней стороны ограды, на нем той же темно-зеленой краской, что покрывала решетку, было выведено «Жан-Лу Вердье».

Он просунул руку между прутьями, потрогал снизу металлическую коробку и нащупал там ключ, прикрепленный тонким слоем чего-то вроде высохшей жвачки.

Пьеро уже собирался отлепить ключ, как вдруг на площадке возле ограды остановилась машина. К счастью, Пьеро скрывали кусты и кипарис, и человек в машине не мог его заметить. Пьеро выглянул и увидел, что в синей машине сидит тот американец, который прежде ходил с комиссаром, но потом Пьеро долго не видел комиссара, и кто-то сказал, что тот умер. Пьеро поспешил скрыться, чтобы американец не заметил его, а то еще начнет расспрашивать, что он тут делает, и вздумает повести в дом.

Он прошел вверх по асфальтированной дороге, выше в гору. Откос здесь был такой крутой, что голова кружилась, стоило лишь взглянуть вниз, но, если пройти подальше, можно было спуститься и спрятаться в кустах, перебравшись через дорожное ограждение.

Отсюда Пьеро хорошо видел двор дома Жан-Лу и с любопытством рассматривал людей, ходивших там взад и вперед. Особенно много было полицейских в синей форме, да и в обычной тоже, и людей в гражданской одежде. Увидел он и агента, который приходил на радио и никогда не улыбался, с кем бы ни говорил, а когда разговаривал с Барбарой, то улыбался всегда.

Пьеро сидел в кустах, как ему показалось, необыкновенно долго, пока все не уехали и двор не опустел. Последним ушел американец, оставив открытой дверь в гараж.

Хорошо, подумал Пьеро, что он пришел сюда, – можно будет позаботиться о доме друга. Теперь он мог войти и проверить, все ли пластинки на месте, а перед уходом он обязательно закроет дверь в гараж, а то любой украдет что угодно. Он медленно поднялся с земли и, осматриваясь, выбрался из кустов. Он долго сидел скорчившись, и колени заныли, а ноги так затекли, что их кололо, как иголками. И Пьеро принялся топать, как учила мать, чтобы прошло.

Пьеро придумал, что будет делать дальше.

Из кустов, откуда он наблюдал за происходившим, попасть во двор было невозможно по причине крутого склона. Значит, надо вернуться на асфальтированную дорогу, спуститься по ней к дому и посмотреть, не удастся ли перебраться через ограду. Он поправил рюкзачок на спине и собрался было подняться на дорогу, как вдруг краем глаза заметил в кустах пониже какое-то движение. Подумал, что ему показалось. Маловероятно, чтобы там кто-то был. Мимо никто не проходил, он сидит здесь уже очень давно, а снизу просто невозможно подняться. Все же на всякий случай он опять спрятался в кустах и раздвинул ветки, чтобы лучше видеть. Некоторое время все было спокойно, и он уже решил, что ему померещилось. Но вдруг снова заметил легкое движение в кустах. Всматриваясь, он приложил руку козырьком, защищаясь от солнца.

159