Я убиваю - Страница 16

Он с трудом пришел в себя и вернулся на камбуз, где его ожидал Лассаль. Морелли, взяв себя в руки, тоже спустился к ним. Он смотрел на комиссара, стараясь понять его реакцию.

Тот обратился к врачу:

– Что скажете, доктор?

Лассаль пожал плечами.

– Смерть наступила несколько часов назад. Rigor mortis – трупное окоченение – только что началось. Гипостатические пятна, похоже, подтверждают это. Мужчина, судя по всему, был убит точным ударом режущего оружия в сердце. Что касается женщины, то помимо… – Врач замолчал, чтобы сглотнуть слюну. – Помимо изуродования, нет других признаков, во всяком случае спереди. Я не стал трогать тела – мы ждем экспертов-криминалистов. Конечно, вскрытие многое прояснит.

– Известно, кто были эти двое?

На этот вопрос ответил Морелли.

– Из судового паспорта следует, что яхта принадлежит одной средиземноморской кампании. Мы еще не провели тщательного расследования…

– Криминалисты устроят нам хорошую нахлобучку. При том, сколько народу уже побывало на яхте, все загрязнено, и кто знает, сколько улик утрачено.

Юло посмотрел на пол, на кровавый след. Повсюду виднелись отпечатки чьих-то подошв, которые он прежде не заметил. Взглянув на стол, он понял, что питал нелепую надежду не увидеть там безумной надписи.

С палубы донеслись возбужденные голоса. Юло поднялся на несколько ступенек и внезапно оказался совсем в другом мире: яркое солнце, свежий морской воздух и никакого запаха смерти.

На палубе агент пытался удержать какого-то человека лет сорока пяти: тот кричал по-французски с сильным немецким акцентом и пытался пройти за ограждение, установленное полицейскими.

– Пустите, говорю я вам!

– Нельзя. Запрещено! Никому нельзя.

Человек отчаянно вырывался из рук агента, не пускавшего его. Лицо его налилось кровью, он был чрезвычайно возбужден.

– Говорю вам, мне нужно туда пройти. Я должен знать, что случи…

Увидев комиссара, агент облегченно вздохнул.

– Комиссар, простите, но нам не удалось удержать его.

Юло жестом дал понять, что все в порядке, и агент отпустил человека. Тот отряхнул свою одежду и направился к комиссару с видом человека, который может наконец-то поговорить с равным себе. Остановившись перед Юло, он снял темные очки и посмотрел ему прямо в глаза.

– Здравствуйте, комиссар. Могу я узнать, что происходит на этой яхте?

– А я могу узнать, с кем разговариваю?

– Меня зовут Роланд Шатц, и уверяю вас, мое имя много значит. Я – друг владельца этой яхты. И требую ответа.

– Месье Роланд Шатц, меня зовут Юло и, возможно, мое имя значит меньше вашего, но я – комиссар полиции. Это означает, что пока никто не доказал обратного, на этой яхте задаю вопросы и требую ответов я.

Юло отчетливо увидел, как вспыхнули яростью глаза Шатца. Он шагнул к нему, и голос его зазвучал чуть тише.

– Месье комиссар… – прошипел он, вплотную приблизив к нему лицо. В тоне его голоса чувствовалось бесконечное презрение. – Эта яхта принадлежит Йохану Вельдеру, дважды чемпиону мира в «Формуле-1», и я – его менеджер и личный друг. А кроме того, я – личный друг его высочества князя Альберта, поэтому вы сейчас изложите мне во всех подробностях, что произошло на этой яхте и что случилось с теми, кто здесь находился…

Юло помолчал, а потом внезапно ухватил Шатца за галстук и выкрутил его так, что тот едва не задохнулся, лицо побагровело.

– Ах, ты хочешь знать… Тогда вот тебе, получай, иди и смотри, что произошло на этой яхте, гадкий засранец!

Вне себя от гнева, он рванул менеджера за рукав и потащил за собой на нижнюю палубу.

– Иди, личный друг князя Альберта, иди и посмотри сам, что произошло на этой яхте!

Он остановился у двери в каюту и наконец отпустил Ролана Шатца, указав на тела, распростертые на постели.

– Смотри!

Роланд Шатц глотнул воздуха и тут же едва не задохнулся. Когда увиденное дошло до его сознания, глаза его сверкнули, он вдруг смертельно побледнел и рухнул без чувств.

7

Спускаясь пешком в порт, Фрэнк увидел толпу людей, глазевших на полицейские машины и на людей в форме, которые суетились между парусными лодками у причала. Услышав за спиной далекий звук сирены, он замедлил шаги. Подобное скопление полиции означало, что произошло что-то посерьезнее столкновения двух лодок.

И потом сюда уже слетелись журналисты. Наметанный глаз Фрэнка сразу их вычислил. Они сновали повсюду, с таким упорством выискивая информацию, что было ясно – случилось нечто из ряда вон выходящее. Сирена, звучавшая прежде далеко, словно легкое предчувствие, теперь выла на полную мощь.

Две полицейские машины вылетели с рю Раскас, промчались вдоль набережной и затормозили перед ограждением. Агент поспешил отодвинуть его, пропуская их. Машины остановились возле «скорой помощи», стоявшей у причала с открытыми задними дверцами.

Фрэнк подумал, что они похожи на распахнутую пасть хищника, готового проглотить свою жертву.

Из машин вышли люди, одни в форме, другие в штатском, и направились на корму большой яхты, стоявшей чуть поодаль. У сходней Фрэнк увидел комиссара Юло. Вновь прибывшие остановились и поговорили с ним, потом все поднялись на судно и перешли на застрявшую яхту.

Фрэнк не спеша обошел собравшуюся толпу с правой стороны бара, и оказался в таком месте, откуда все было хорошо видно. Из салона двухмачтовой яхты санитары с трудом вынесли пластиковые мешки с широкой застежкой-молнией, и Фрэнк узнал мешки для трупов.

Он постоял, со странным равнодушием наблюдая, как их переносят в «скорую помощь». Когда-то место преступления было его habitat naturale. Теперь же он смотрел на эту картину равнодушно, без гнева, какой испытывает в подобном случае каждый полицейский, и без сожаления, свойственного обычным людям. Пока закрывали дверцы «скорой помощи», комиссар Юло и его спутники цепочкой сошли вниз по трапу бальетто.