Я убиваю - Страница 164

164

Он подтягивал Пьеро вверх, чувствуя как от чудовищного усилия и неудобной позы к голове приливает кровь.

Он поднимал мальчика сантиметр за сантиметром, а Пьеро, в свою очередь, пытался дотянуться до дерева ногами, чтобы опереться на него. От напряжения Фрэнк ощущал мучительное жжение на руках, как если бы легкая ткань рубашки внезапно вспыхнула.

Пистолет, засунутый за пояс брюк, выпал под действием силы тяжести, полетел вниз, слегка задел голову Пьеро, и, подскакивая, покатился по склону. Засохшее дерево издало звук, подобный треску поленьев в камине.

Фрэнк изо всех сил тянул Пьеро. Боль от немыслимого напряжения в руках нарастала с каждой секундой, пока не сделалась нестерпимой, будто вены заполнились серной кислотой. Фрэнку казалось, его мускулы тают, растворяются, вот-вот от рук останутся одни кости, они оторвутся от плеч, и он полетит вниз вместе с кричащим Пьеро.

И все же он продолжал отчаянно тянуть мальчика – стиснув зубы, упираясь ногами и сам удивляясь своей выносливости. Каждую секунду ему казалось, что сил больше нет, что пальцы вот-вот разожмутся, утихнет терзающий их жар, и эта пытка прекратится, но откуда-то вновь появлялись силы, словно обнаруживались запасы энергии, накопленные глубоко в сознании, на каком-то тайном складе, ключом к которому служили только злость и упрямство.

Пьеро поднялся уже достаточно высоко. Теперь Фрэнк изогнулся и смог надеть ремень себе на шею, перенеся таким образом основную тяжесть на мускулы спины и плеч. Руки словно вздохнули. Спустя секунду-другую, Фрэнк отпустил ремень и протянул руки к Пьеро. Тяжело дыша, он объяснил ему, что делать дальше.

– Теперь постепенно отпускай ремень, хватайся за мои руки и лезь вверх. Я тебя удержу.

Фрэнк не был уверен, что выполнит обещание. И все же, когда Пьеро отпустил кожаное кольцо и шея Фрэнка освободилась, ему показалось, будто его мокрую от пота спину окатили холодной водой. Но он тут же почувствовал, как Пьеро лихорадочно вцепился в его руки. Потихоньку, сантиметр за сантиметром, беспорядочно хватаясь за его одежду, мальчик подтягивался вверх. Фрэнк удивился, что у Пьеро еще нашлось столько сил. Инстинкт самосохранения – удивительный союзник, иногда он становится чем-то вроде естественного допинга. Фрэнк понадеялся, что эта сила не подведет его, не откажет внезапно именно сейчас, когда спасение уже рядом.

Как только Пьеро оказался совсем близко, Фрэнк схватил его за пояс брюк и подтолкнул наверх, к стволу. Глаза его заливал пот, стекавший по лицу в неестественном, обратном направлении. Он ничего не видел, только ощущал торопливые движения Пьеро, взбиравшегося по его туловищу, которое теперь превратилось в один сплошной комок боли.

– Добрался?

Пьеро не ответил, но Фрэнк внезапно почувствовал колоссальное облегчение. Он опустил голову, коснувшись ею влажной и теплой земли и скорее догадался, чем увидел, как кожаное кольцо скатилось с его шеи и отправилось вдогонку за пистолетом. Он отвернулся, чтобы не вдыхать пыль вместе с таким необходимым его легким воздухом, который он жадно и торопливо глотал широко открытым ртом.

Давление в висках стало нестерпимым. Фрэнк услышал голос, прозвучавший откуда-то сверху, из-за спины, голос, донесшийся, казалось, совсем издалека. Погружаясь в какое-то оцепенение, он все же подумал, что голос этот ему знаком.

– Молодец, Пьеро. Держись за кусты и иди сюда, ко мне. Спокойно. Теперь все в порядке.

Фрэнк ощутил легкий толчок, передавшийся его подвешенному телу, и услышал новый стон дерева, когда Пьеро оторвался от ствола. Он подумал, что высохшее дерево, освободившись от тяжести, тоже почувствовало, словно живое существо, огромное облегчение.

Он сказал себе, что это еще не все. Ему необходимо одолеть странное оцепенение, сковавшее тело и мозг, едва он понял, что Пьеро спасен. И хотя Фрэнк не находил в себе ни малейших остатков сил, он понимал, что нельзя сдаваться. Если еще хоть на секунду он останется во власти этого странного оцепенения, то уже никогда больше не поднимется и не ухватится за дерево.

Он подумал о Елене, ожидавшей его в аэропорту. Представил печаль в ее серых глазах, печаль, которую он хотел и мог стереть. Представил, как занес над ней свою руку, словно зверь – когтистую лапу, Натан Паркер.

Злость и ненависть пришли ему на помощь. Фрэнк стиснул зубы и собрал последние силы, какие оставались у него, прежде чем отлететь и раствориться в воздухе, словно дым из фабричной трубы. Сделав еще одно неимоверное усилие, преодолевая страшную слабость и, помогая себе руками, он постарался подняться. Мышцы живота, до сих пор почти не задействованные, тотчас напомнили ему, какой болью чревато излишнее усилие.

Фрэнк наблюдал, как высохшее дерево медленно приближается к нему, словно мираж. Очередной, неизвестно какой по счету скрип напомнил, что, подобно миражу, дерево может в любое мгновение исчезнуть. Он заставил себя подниматься медленно, без резких движений, чтобы не повредить эту ненадежную опору.

Наконец он ухватился за ствол обеими руками и каким-то чудом ему удалось сесть. От сильного притока крови, которая хлынула теперь в нормальном направлении, закружилась голова. Он закрыл глаза в ожидании, пока головокружение пройдет, надеясь, что его легкие, похожие на высохшие губки, все-таки вберут в себя спасительный воздух, который он жадно глотал.

Он сидел, закрыв глаза, держась за ствол и прижавшись щекой к его шершавой коре, пока не почувствовал, что к нему вернулись хоть какие-то силы.

164